«Ну этого и следовало ожидать. Микадзуки собственной персоной. Видно страдает комплексом, раз стала мстить за невинное замечание по поводу размеров груди. И куда девать теперь ее труп? А нет. Дышит, хоть и без сознания. Придется звать на помощь. Не буду же я тащить ее к медсестре.»

Секунду подумав, Хикэри решила обеспечить себе алиби. Натягивает маску на место. Открывает свой шкафчик и бросает пиджак на пол. Наполовину расстегивает блузку и взлохмачивает волосы. Сцена готова, осталось обеспечить появление зрителей. Приоткрывает дверь и убедившись, что в коридоре ходят ученики, возвращается назад. Присаживается на пол возле лежащей Ёдзоры, набирает побольше воздуха и… Истошный вопль заметался по комнате и вырвался через открытую дверь в коридор, привлекая внимание. Через секунду послышался топот. Продолжая визжать делает вид, что пытается отползти подальше…

«Только бы не засмеяться…»

Полицейский участок в Гинзе.

То же время

Оониси Гэнкито, получив в кабинете начальника тонкую папку в руки, вернулся на свое место и закурил. Вот же старый хрыч! У него и так в производстве воровство из школьных раздевалок, кража велосипеда, и серьезная драка – так вот тебе, еще одна!

Впрочем инспектор не унывал. В чем действительно хороша работа в отделе по делам несовершеннолетних – так это тем, что с убийствами не приходится разбираться.

Новое дело сложностей не предвещало: от большого ума одна из школьниц оделась под йокаик и решила напугать одноклассницу. Увы, шутка трагически закончилась. Перепуганная школьница разошлась не на шутку – легкое сотрясение и ушиб внутренних органов отправили шутницу на больничную койку.

Инспектор докурил, потушил сигарету в пепельнице, встал с кресла и взял пиджак. Без визита в школу дело вряд ли обойдется.

Гэнкито покидал школу немного озадаченным. «Агрессором» оказалась милая, скромная девушка со всех сторон характеризуемая положительно. Учителя отметили отличную успеваемость, редкие пропуски, вежливость и отсутствие нарушений дисциплины. Староста класса дала вообще превосходную характеристику. А вот пострадавшая была известной хулиганкой. В принципе, дело он может закрывать… Минус дело – минус проблема.

Вот только профессиональная интуиция подсказывала Гэнкито, что дело тут нечистое. Очень не вязался весь образ девушки с пойманным взглядом. Такой просто не может быть у школьницы! Настороженный, оценивающий и торжествующий. Но личные ощущения к дело не подошьешь. И очень может быть он снова услышит о Хикэри Накамото…

.

Часть 2

Путь принцессы

24 сентября 1992 года

Москва

Штаб-квартира Осведомительного Агентства

Итак – к делу… Егор Дмитриевич сейчас в поездке в княжестве Финляндском – так что совещание веду я… Вот первые снимки из космоса, – пояснил начальник Управления космической разведки контр-адмирал Дмитриев. – У нас не было времени тщательно их изучить, но…

– Но мы займёмся этим, – закончил за него Заместитель директора ОСВАГа и начальник управления нелегальной разведки генерал-лейтенант Антонов – Не забудь, Петр Петрович я тоже профессиональный разведчик. Думаю, что смогу оценить ситуацию.

– Мне разрешён допуск к этим материалам? – спросил начальник отдела Императорского космического Департамента.

– Да – с этого момента, господин Углаев. – Антонов включил настольную лампу, и адмирал набрал комбинацию на кодовом замке своего портфеля. – Когда он снова пролетит над Японией?

– Пролетает прямо сейчас, но почти все острова закрыты облаками. Через полчаса проходит второй фоторазведчик. Но… что мы ищем?? – встревожено спросил Углаев.

– Погибель нашего мира, – отозвался Дмитриев.

Собственно и первый полет человека в космос – точнее суборбитальный полет был типично в русском духе – лихое ухарство и ставка на авось… Даже то что траекторию считали по устаревшему уже методу фон Греве – что давало пятьдесят пять процентов успеха тут роли не играет – ни один американец или европеец не решился бы на такую авантюру Надо помнить – ракетный снаряд «Гамаюн» был сугубо боевой ракетой – дальнейшим развитием «Сиринов» – громогласных и эффектных но неэффективных ракет летевших на сто – в лучшем случае сто пятьдесят миль. Они изначально предназначались для обстрела Британских островов – после того как русским стал известен план – «Альбионский редут» – состоявший в том что в случае неблагоприятного течения войны троцкисты продолжат ее из оккупированной ими Англии. В реальности в разгроме сил Троцкого они не сыграли ровно никакой роли… И уж точно не сыграли ее двадцать запущенных «гамаюнов» – два из которых взорвались на старте и еще два – в полете… То же по сути и с самим космическим «кораблем». Планирующая боеголовка «Чайка» на основе которой был сделан «Сокол» была попыткой хоть как-то увеличить дальность удара ракетами. Но если из примерно тысячи запущенных при обстрелах Парижа «сиринов» в город (по сути – круг диаметром шесть миль) попадало чуть больше половины то из полусотни «чаек» в городской черте финишировала хорошо если одна десятая. Япония (сто тысяч японцев как мы помним погибли в Европе) выдвинула по азиатски варварское предложение – снабдить планирующие боеголовки пилотами-самоубийцами и дажке начала было подбор добровольцев – но даже предварительные наброски японских инженеров показали что с пилотом и самым примитивным управлением полезная нагрузка даже при запуске с помощью «Гамаюна» будет ничтожной. И лишь после завершения войны Манчестерской капитуляцией и Брюссельским соглашением и возникла мысль – в среде молодых ракетчиков вроде Королева и Кондратюка – использовать идею для суборбитального полета. И именно японские экскизы были взяты за основу… Программа рождалась не без скрипа. Целый ряд важных военачальников видел в ней лишь стремление ракетчиков доказать свою пользу монарху. «Есть и более дешевые способы избавиться от этих летающих паровозов, нежели выстреливать их в вакуум!» – заявил например начальник морского штаба Техменев. Другие резонно полагали что полеты в космос и к Луне дело не сегодняшнего дня и требующее подготовки и расчета а также и финансов – а страна только что пережила тяжелую войну. Но Георгий Александрович твердо начертал на сенатском запросе о целесообразности продолжения проекта «Сокол» – «Повелеваю – работы сколь можно ускорить». Что было причиной столь неуместной, как многим казалось, спешки до сих пор вызывает споры. Одни говорят что это был лишь каприз старого человека. Другие – что он мечтал увидеть полет в космос при жизни еще с юности, а третьи выдвигают совсем уже нелепые теории. Мол, при исследовании места падения Тунгусского метеорита экспедицией профессора Мушкетова были найдены некие обломки иномирового корабля и пластинка с неведомыми письменами – но разумеется это лишь вздорные сенсации. Как бы то ни было, решение было принято. И к набору пилотов приступили еще до того как были произведены запуски «Соколов» с собаками, котами, мышами, кроликами, и наконец – с медведем Потапом – самым знаменитым медведем в мире, копии которого родители покупают детям во всех супермаркетах мира. Дальше – больше – из двух сотен кандидатов были отсеяны почти все. Руководивший Центром стратосферной авиации – так это называли в целях маскировки – генерал Джамшид Нахичеванский не смотрел ни на знатность ни на награды – только на результаты испытаний на центрифуге. Шестикратная перегрузка, восьмикратная перегрузка, наконец – десятикратная… Из двухсот через три месяца осталось пять – причем одного в итоге забраковали по здоровью и еще один – молодой граф Юсупов написал рапорт с прошением об увольнении из отряда (он безумно влюбился в сестру милосердия санитарной части Центра – дочь адмирала Беренса а та поставила условием брака отказ от опасных экспериментов – мол и так слишком много вдов)… И лично Георгий выбрал для первой попытки поручика Гагарина – сына крестьянина Брянской губернии, летчика из последнего военного набора, когда происхождение вообще перестало играть роль. Имевшего из заслуг лишь два сбитых «Леона» троцкистов да орден Анны с мечами третьей степени – но набравшего больше всех баллов на тренировках. А еще – сумевшего вывести Су-4 из пикирования с испортившимся автоматом вывода. Дядя царя – престарелый великий князь Кирилл – генерал-инспектор частей кавалерийского резерва случайно узнав об этом позволил себе было возразить: